Дом Светлейших больше всего походил на столб света или огня, пронзавший небеса. Где-то на уровне первого неба Дом Светлейших скрывали тучи, второе же и третье небо терялись в необозримых высотах, не позволяя даже самому посвящённому стражу света увидеть вершину. Некоторые утверждали, что, когда это произойдёт, мирозданию наступит конец, но утверждали без особой категоричности, с той долей недоверия, с какой пересказывают древние апокрифы.
У входа застыли два огромных каменных грифона. Они находились здесь со дня основания Эдемского сада и успели покрыться сеткой трещин. Это была надёжная охрана. Грифоны обладали развитым глубинным зрением. Попытайся проникнуть в Дом Светлейших кто-то из стражей мрака, ожившие грифоны немедленно растерзали бы его, под какой бы личиной он ни скрывался. Такие случаи в истории уже бывали.
Стражи света спокойно проходили между грифонами, не обращая на них внимания.
Нужно пройти в холл, огромный, как драконбольный стадион у элементарных магов, и опуститься на мраморный пол рядом с транспортной руной. У руны бдительно дежурили два стража. Даже флейты у них были особенными – с короткими примкнутыми штыками с закруглением для срезания дархов и быстрого парирования ударов холодным оружием. Поднести флейту к губам тоже надо успеть…
Это были бойцы из полка златокрылых – эдемской гвардии. На шее у каждого висела тонкая цепочка с золотыми крыльями – высшая награда за мужество. Крылья остальных стражей могли быть только бронзовыми. Даф слышала, чтобы получить золотые крылья, надо сделать не менее трёх вылазок в тыл мрака и вернуться с задания хотя бы с одним трофейным дархом, полным отвоёванных эйдосов. А во мраке стражей света не встречают с распростёртыми объятиями, уж можете поверить. Лишиться головы и крыльев там проще, чем сыграть на флейте «Мурку». Имена златокрылых, не вернувшихся с задания, в тот же час вспыхивали пурпурными буквами на мраморной доске, установленной у эдемских казарм.
Когда проходишь сквозь руну вы оказываетесь на возвышенности, окружённой невысоким мраморным бортиком.
Никакого бестолкового мельтешения, которым всегда невыгодно отличалось первое небо, здесь не было и в помине. Ни лишних стражей, ни суетящихся домовых с вениками и пылесосами, ни призраков с арфами – ничего отвлекающего. Тишина и покой – полные, но не чрезмерные. По полу, раскинув упаднически роскошные хвосты, значительно расхаживали павлины. В углу на медном треножнике в скромном глиняном горшке невзрачными цветочками цвёл кактус истинного величия. Журчал фонтан, подвигающий мыслить даже тех, кто сроду этого не делал. Навстречу может вспорхнуть стая белых голубей.
Сквозь прозрачные стены в холл лился яркий свет. Он буквально одурял бесконечным, брызжущим счастьем. Можно ощутить, как её начинает переполнять бодрость. Она была готова не только брать больше – тащить дальше, но и одна напасть на легион стражей мрака.
Но тут же висела табличка:
«Осторожно! Атмосфера третьего неба содержит насыщенную эйфорию. При первом посещении не допускайте глубокого дыхания! Не выходите на балконы и не смотрите незащищёнными глазами на солнце. Это может привести к растворению личности».
Двустворчатые двери, такие огромные, что верхняя их часть терялась где-то в небесах, бесшумно открываются. Вы оказываетесь в приёмной. За длинным столом, стоявшим боком к двери и заваленным пергаментами и папками, сидит унылый, очень худой страж, на переносице которого поблёскивали стёклышки пенсне. Он был так высок, что, даже сидя, был выше стоящей статуи стоящей рядом.Его звали Беренарий.Тут же стояла дверь.
Вы оказываетесь в неожиданно маленьком уютном кабинете. Троил не любил лишних пространств. На стене, на ковре, висело несколько трофейных мечей и кинжалов с характерными зазубринами для срезания дархов. В молодости Генеральный страж служил в златокрылой гвардии, одержал несколько побед в сложных схватках со стражами мрака и любил об этом вспоминать.
Когда кто-то войдет Троил что-то пишет в толстую, почти на две трети заполненную тетрадь. Перо, которым он водил по бумаге, время от времени окуная его в чернильницу, было белым, с золотистым кончиком. Типичное маховое перо Пегаса. В последнее время такие перья вошли в моду у высшего руководства света. Учитывая, что маховых перьев у Пегаса было не так уж и много, а отрастали они медленно, к лопухоидным писателям ощипанный Пегас летать стыдился и вместо себя посылал крылатых ослиц. Ослицы легко искушались сахаром и на своих широких спинах охотно развозили по издательствам рукописи плодовитых литераторов, которые сами же и отшлёпывали задним копытом.
Троил был невысок, изящен, с блестящей лысиной и с ярко-зелёными, точно изумрудными глазами. В профиль он слегка смахивал на старенького Андрея Болконского, пережившего неприятный эпизод с ядром и отделавшегося лёгкой контузией. Его цепь с золотистыми крыльями была снята и по-домашнему лежала на краю стола.